Кажется, впервые в жизни пришлось идти на премьеру «вслепую», гадая, что там с сюжетом и что значит этот таинственный «Смрт». На сей счет Сахалинский областной театр кукол, под крышей которого шло колдовство над новым спектаклем, держал глухую оборону. И это оказалось оправданным, потому что один лишь ответ на простой вопрос – что есть «Смрт» – мог бы уничтожить интригу, которая непременный признак любого истинного события. А это действительно событие, хотя бы с учетом того, что с драматургами на Сахалине вообще швах, настолько, что, кроме давней прочеховской пьесы Михаила Финнова (пусть меня поправят) в этом жанре ничего не приходит на ум и память. А тут пьесу написал ну очень молодой человек, и, судя по пьесе «Смрт», чтение – вещь не без последствий. Если для большинства из нас книга мало к чему обязывающее приятное времяпрепровождение, то для Дмитрия Петрова все сложнее. Так, знакомство с творчеством И. Бродского привело в прошлом году к рождению спектакля «Иосиф Бродский. Все это было...». Не прошло даром и чтение в большом количестве Даниила Хармса и Эжена Ионеско – из-под пера без пяти минут выпускника южно-сахалинской гимназии № 3 вышла пьеса «Смрт», писанная в жанре «реального абсурда». По прочтении новорожденной рукописи директор областного театра кукол Антонина Добролюбова без колебаний дала ей «зеленый свет». И театр малых форм под крышей нового дома кукольников прирос премьерой, которая одновременно стала бенефисом ведущего мастера сцены Маргариты Петровой и образчиком успешного семейного режиссерско-актерского подряда. Скажем прямо, пресс-релиз, предваривший эту премьеру, пресерьезен. А на самом деле вышедший из «кокона» пьесы «Смрт» элегантный черно-белый спектакль (художник Наталья Белявская) под пафосным наименованием «Госпожа-пани-миссис...» – превеселая штука, но с далеко идущими выводами. К удовольствию почтенной публики, актеры Дмитрий Петров и Элистин Михайлов устроили вдохновенный сеанс дуракаваляния. Половину спектакля они добросовестно жонглируют словами, яблоками и парадоксами (слава Хармсу). Жуликоватые клоуны в цветных пиджаках, вдохновенные балбесы и врали демонстрируют недюжинную энергию и гуттаперчевую пластику. «Жизнь прекрасна» – написано крупными буквами на их симпатичных лицах. В общем, обычные люди, не обремененные мыслями на перспективу, и им хорошо, как любому с кучей иллюзий, фантазий и планов космического масштаба. И хорошо было бы и дальше, но тут в их незамысловатую жизнь заявилась дама с не сразу выговариваемой фамилией Смрти и неслабыми запросами. Сначала ей кофе подай, потом – жизнь. Если что, «смрт» вообще по-польски «смерть». И двое из ларца, неодинаковых с лица, скучнеют на глазах, начинают торговаться и клянчить от понятного ужаса, и публика проникается к ним сочувствием, примеряя этот тихий обаятельный ужас на себя. Хотя у Смерти вполне щадящий облик – миниатюрная доброжелательная дама в премиленькой шляпке, и никаких мертвых с косами вдоль дорог. Смерть в исполнении Маргариты Петровой, отметившей на сцене 25-летие верности братству сахалинских кукольников, настолько мудра, что, послушав, согласишься с ее внятными аргументами по поводу параллельных, казалось бы, миров, которые на самом деле закономерное продолжение друг друга. Конечно, на практике дряхлые персонажи предпочитают наслаждаться жизнью, не тратя времени на мысли о ее бренности, потому как время – зло, и зла не хватает. А о смерти задумываются как раз те, кому до смерти четыре миллиона шагов – через этот юношеский кладбищенский романтизм редкая птица не пролетает. Когда человек 17 лет пишет пьесу со словами типа «я не женат...», «я и сам могу потратить госбюджет», в отдельных местах это не может не вызвать улыбку. Человеку, собственно, еще только предстоит прожить это и многое другое, не менее противное в нашей большой стране, но драматург Петров уже все пережил и добрался до конечной точки бытия. По нему получается, что речь не о том, чтобы поставить знак равенства между жизнью и смертью, потому что жизнью сегодня в этом нежном возрасте и без того в России не дорожат в умопомрачительных масштабах. Скорее так: не размениваться на медные гроши, наполнить смыслом деяний каждый день, и тогда растительное существование человека превращается в жизнь. И когда один из игроков уходит с поля, оставляя жизнь другому, это не есть жертва, но выбор сильного и разумного человека. А остающийся должен поднять заданную планку еще выше, за себя и за других... И тогда «Смрт» на нас не будет. Несмотря на то, что авторство юного Дмитрия Петрова здесь универсального кроя: от пьесы до музыки, от декораций до прически «взрыв на макаронной фабрике» на актерской голове, в целом спектакль – дитя общее, как мечта о коммунизме. Здесь каждый соучастник вносит свою лепту далеко за пределами своей роли, как случается в традициях творческой свободы и самостоятельности, присущих экспериментам, к которым театр кукол возымел в последнее время большой вкус. Оценивая плоды движения театра под руководством Антонины Добролюбовой вперед, зритель может сделать небезнадежную попытку понять тех, за которыми будущее, – на примере отдельных одаренных судьбой индивидов с театральным вирусом в крови с детства. И. СИДОРОВА.
Cантехника
