Информация: Общество

Сидельцы на нарах


«Зона» общего режима По роду журналистской деятельности не впервые бываю в местах лишения свободы, но каждый раз, когда за спиной закрывается железная дверь на пропускном пункте и ты оказываешься за забором с колючей проволокой, становится немного не по себе. Вот и на сей раз появилось подобное чувство, когда мы оказались на территории «единички» – исправительной колонии № 1, что находится на окраине Южно-Сахалинска у пересечения улиц Железнодорожной и Пограничной. И дело не только в понимании, что оказался в другом мире. Здесь действительно другая жизнь, где по территории зэки передвигаются небольшими группами, строем. Тихо. Сюда не доносится уличный шум. На расчищенных от снега дорожках кое-где видны осужденные в черной спецодежде. Их разговоры слышны из открытых окон общежития. Они с любопытством наблюдают за журналистской братией. Еще бы! Эдакое развлечение в однообразных буднях. Глядишь, еще и в «новостях» по телевизору потом увидишь себя. Мы с таким же любопытством смотрим на них. Конечно, их нынешняя доброжелательность к гостям в некоторой мере обманчива. Все они отбывают наказание за серьезные преступления. Побывали мы в этом исправительном учреждении в рамках пресс-тура по местам лишения свободы, организованного областным управлением федеральной службы исполнения наказания (УФСИН) в связи с 130-летием образования уголовно-исполнительной системы, а также 140-й годовщиной образования сахалинской каторги. В течение трех дней журналисты областных СМИ имели возможность посетить все учреждения УФСИН на юге Сахалина – следственный изолятор, колонии для несовершеннолетних и взрослых, лечебно-исправительное учреждение, колонию-поселение. Причем журналистам такое знакомство было предложено и в экстремальном варианте. Побывали в том числе в «роли» осужденных, когда журналистов «конвоировали» в спецмашине, «поместили» в камеру, покормили тюремным обедом. Этот пресс-тур организован впервые и может расцениваться как попытка приоткрыть положение дел в достаточно закрытой системе. Тем более что около 5 тысяч наших земляков в данное время находятся за решеткой (это при том, что население области немногим более 500 тыс. человек). А когда кто-то из членов семьи попадает за колючую проволоку, родне волей-неволей приходится интересоваться тюремной жизнью. Но вернемся к исправительной колонии № 1 общего режима, которой больше 60 лет. Территория ее немаленькая – 16 га. Рассчитана колония на 1200 человек. В настоящее время в ней содержится более 1100 осужденных. Исправительные учреждения содержатся из федерального бюджета и, надо сказать, потребляют немало из кармана налогоплательщика. Содержание одного зэка стоит в среднем 45 тыс. рублей, и это без трат на перевозки различными видами транспорта, средств на содержание сотрудников, охраняющих спецконтингент. Так, около 10 млн. рублей ежегодно уходит на транспортировку заключенных только авиатранспортом. Ежемесячно 300 – 400 тыс. рублей платят железнодорожникам за перевозку спецконтингента. Для того чтобы частично компенсировать государственные траты, да и вообще исправлять осужденных трудотерапией, в колониях налажено производство. По словам начальника исправительной колонии № 1 Д. Зорина, раньше было больше возможностей у осужденных для работы. Сейчас гораздо меньше, но тем не менее планируют в этом году запустить некоторые производства, в частности железобетонное. Впрочем, зэки могут изготавливать много чего, в том числе и мебель. Мы зашли в общежитие седьмого отряда. Здесь живут те, кто занят в производственных цехах. Желание трудиться поощряется, в том числе и возможностью уйти на досрочно-условное освобождение. В этом общежитии, которое представляет собой большую комнату с двухъярусными кроватями, обитают 117 человек. Большинство в тот момент было на работе. В помещении оставалось человек десять. Один из парней согласился пообщаться. – Конечно, здесь много ограничений, – говорит Сергей. После чего философски добавляет, мол, человек привыкает ко всему. Кровати аккуратно застелены, между ними стоят тумбочки. В целом аскетично, но здесь есть тот минимум, который необходим для жизни. Самое мрачное впечатление (наверное, от обилия решеток и замков) произвел штрафной изолятор. Сюда осужденные попадают за различные провинности. Среди прочих ограничений пребывания в ШИЗО – запрет на курение. – Еще тяготит минимум движения, – говорит один из сидельцев. – Прогулки ограниченны, а по камере особо не находишься. И камеры в штрафном изоляторе пустуют нечасто. На другом полюсе тюремной жизни – комнаты свиданий. Порадовал вполне пристойный вид этих отремонтированных помещений. Помимо комнат, где живут во время свидания, есть общая кухня, холл и даже детская. Но здесь проходят длительные свидания (до трех суток), на встречу могут приехать только близкие родственники. По закону свидания могут быть раз в три месяца, по облегченному варианту – раз в два месяца, и раз в полгода – по ужесточенному. Конечно, если находишься в ШИЗО, ни о каком свидании не может быть и речи. Есть еще краткосрочные свидания, где осужденный и гость только разговаривают по телефону через стекло. На такие свидания могут прийти не только родственники. По словам Д. Зорина, чаще на свидание к осужденным приезжают женщины – жены, матери. Гораздо реже бывают мужчины. От длительного пребывания на нарах некоторые задумываются о жизни и обращают свои помыслы к Богу. В местном храме ведут проповеди представители двух религиозных ветвей. И число прихожан в тюремном храме сегодня заметно увеличилось. Да и сам служитель церкви, которого мы застали здесь, похоже, человек непростой судьбы. Возле храма имеется большая площадка для спортивных игр. Только в хоккей заключенные не играют: клюшка расценивается как холодное оружие. Только футбол. На стенде с распорядком дня спецконтингента значатся лекции. На них психологи беседуют с заключенными о многом, в том числе работает «школа подготовки к освобождению». Люди, отсидевшие по три, пять, пятнадцать лет и привыкшие к существованию в другой среде, теряются, а то и боятся вольной жизни. Психологи учат их, как трудоустроиться, как получить необходимые документы и многое другое. В завершение начальник колонии пригласил нас на тюремный обед. Кухонная команда, состоящая из осужденных, к нашему приходу уже разложила на длинных и массивных деревянных столах приборы – алюминиевые тарелки, кружки и ложки. Вместо стульев – такие же длинные лавки (видимо, тоже из соображений безопасности). Тюремный обед состоял в тот день из густого супа, перловой каши с тушенкой и компота. Хлеб (его пекут здесь же, в колонии) разложен на столах целыми буханками, разрезанными поперек на три части. Осужденному за один прием пищи полагается треть буханки. Поняв, что особо церемониться не надо, мы брали по этому кусману хлеба и ломали его руками. Каша, которую я попробовала, оказалась вполне приличной. Да, днем в колонии и возле нее тихо. Но с наступлением вечера вокруг «зоны» начинается оживление. Подъезжают на машинах товарищи осужденных. Пытаются и перебрасывают через забор с колючей проволокой сотовые телефоны, алкоголь, сигареты и даже наркотики. Частично, видимо, это доходит до «потребителей», иначе не было бы регулярно сидельцев в штрафном изоляторе. В прошлом году было возбуждено 8 уголовных дел в отношении граждан, пытавшихся переправить в колонию наркотики. Ни для кого не секрет, что в окрестностях мест заключения бурлит своеобразная жизнь. А, к примеру, в домах напротив южно-сахалинского СИЗО даже покупают квартиры, чтобы иметь возможность для контактов с сидельцами. Ловят на неблаговидных делах и сотрудников, охраняющих спецконтингент. В прошлом году было возбуждено пять уголовных дел в отношении сотрудников УФСИН. Причем по инициативе самой этой службы. Нужны еще колонии По завершении пресс-тура состоялась пресс-конференция руководства УФСИН. Ее начальник И. Бородавка отметил, что хотелось бы большего внимания местных властей к своим проблемам. Да, исправительные учреждения содержатся на федеральные средства, но сидельцы – это не чужаки из других регионов, а в основном жители островов, которые потом вернутся в нашу с вами жизнь. К сожалению, никак пока не решается вопрос создания колонии-поселения, а есть лишь разрозненные участки, которые находятся при различных исправучреждениях. Сейчас государство взяло курс на гуманизацию наказания, и в некоторых случаях (конечно, если это не закоренелый рецидивист) лучше не лишать человека свободы, а определить его в колонию-поселение. Тогда он в меньшей степени постигнет тюремные университеты. Нет у нас в области и женской колонии, хотя в прошлом году были отправлены отбывать наказание в другие регионы около 200 женщин. Это в общем-то численность колонии. – С одной стороны существенны траты на транспортировку осужденных на материк, – говорит И. Бородавка. – С другой эти женщины после отбывания срока в основном потеряны для семьи и общества. За те годы, что женщина проводит вдали от дома и без свиданий, дети вырастут и забудут ее. Муж найдет другую подругу жизни. И когда, отбыв срок, женщина возвращается назад, у нее практически не остается родственных корней, а то и своего угла, и она пускается во все тяжкие. Хотя не все совершают противозаконные деяния сознательно, есть и преступления по неосторожности. Отвечая на вопросы журналистов, И. Бородавка отметил, что в местах лишения свободы снижается смертность от туберкулеза. Вот-вот в лечебно-исправительном учреждении № 3 (попросту, в больнице) начнут использовать современное оборудование, и в частности заработает микробиологическая лаборатория, которой там никогда не было. Это позволит поднять лечение туберкулеза на качественно новый уровень. Если говорить о смертности, то ее причины в основном житейские: от инфарктов и прочих болезней. В то же время в прошлом году умерли в результате суицида шесть осужденных (в 2007-м таких было трое), от туберкулеза – один осужденный (прежде было три), один – от отравления. Как заверил И. Бородавка, насильственных смертей нет. Причем расследованием всех случаев ухода из жизни человека занимается не УФСИН, а прокуратура и милиция. Кстати, сиделец может обратиться в суд с ходатайством о том, что он не может отбывать наказание по состоянию здоровья. В прошлом году в отношении двенадцати осужденных было принято положительное решение суда. В том числе пятерых освободили от наказания из-за туберкулеза, одного из-за слепоты и остальных по причинам сердечных и других заболеваний. Важная тема – права человека в местах лишения свободы. Речь не о том, хороший зэк или плохой (за преступление нужно нести наказание), а о том, чтобы не лишать заключенного человеческого достоинства. По словам начальника УФСИН, в прошлом году было 758 жалоб (в 2007-м – 1280), из них обоснованными признаны шесть. Основные причины – скученность в том же СИЗО, несвоевременная выдача документов. ...Когда мы вышли из колонии, ее покинул и один из сидельцев. Отбыл наказание, как говорится, от звонка до звонка 3,5 года. Видно было, что, оказавшись на свободе, человек просто ошалел. В его глазах был целый калейдоскоп чувств, в том числе и испуг от новой жизни. В руке бывшего зэка – небольшая сумка с кое-какими вещами. За его спиной захлопнулась массивная железная дверь. Его никто не встречал. Куда он пошел? О. АТАЧКИНА.

Газета "Советский Сахалин"

11 марта 2009г.


Вернуться назад