Слово "толерантность" у нас в чести ровно настолько, насколько его выгодно использовать в данный политический момент. Судя по всему, в ближайшие несколько месяцев оно будет очень употребимо в партийно-чиновничьих кругах. Мы вступили в очередную кампанию против национальной, религиозной и прочей розни.

Жить в состоянии зримой и незримой войны с "чужими" (касается ли это цвета кожи, вероисповедания или просто взглядов на сущее) крайне опасно для общества. Ксенофобия присуща человеку как один из основных инстинктов, но на то мы и люди, чтобы следовать не инстинкту, а разуму. Хотя бы ради выживаемости. Страна у нас действительно большая и разная, надо как-то сосуществовать, и другого пути, кроме следования канонам терпимости, еще никто не придумал.

Но вот вам свежий пример. В редакцию пришел взрослый дяденька, который пытается организовать очередное общество с целью защиты угнетенных русских. Мы попробовали было задавать наводящие вопросы: может быть, русских детей не принимают в школы? Или работодатели отказывают русским в приеме на работу? Из путаных объяснений основоположника понятно было только одно - в иностранных фирмах русским платят меньше. Мы согласились, но дополнили, что в наших фирмах порою принято не платить вообще или платить прожиточный минимум без соцпакета. И надо с этим что-то делать.

Но товарищ упорно развивал концепцию защиты, которая должна поначалу выглядеть так - члены организации надевают повязки и идут по китайскому рынку. Китайцы, само собой, трепещут. Русская идея торжествует. Точка.

И вот мне интересно, как собираются авторы кампании по укоренению в обществе толерантности убедить данного гражданина в необходимости мира и дружбы между нациями и конфессиями? Минимум десять лет он голосовал за партию, официально провозглашавшую лозунг "Россия - для русских" (кстати, лидер этой партии красовался на процедуре подписания так называемого антифашистского пакта). Он регулярно читал милицейские сводки, в которых почему-то обязательно сообщалось, что задержан подозреваемый кавказской национальности. Он был свидетелем дискуссии о том, что католический храм на Сахалине не нужен лишь потому, что здесь слишком мало католиков. И он ни разу не слышал, чтобы поймали за руку рисующих свастику на стенах и расклеивающих листовки, призывающие к изгнанию иноверцев. Так что у него вполне сформированные убеждения, выросшие на хорошо унавоженной почве, в которую свою долю органики внесло и родное государство, дозволявшее националистические и межконфессиональные шалости, ежели это было на потребу момента.

Теперь вдруг власть спохватилась, осознав, какого джинна выпустила из бутылки. Но будучи верна собственному стилю, взялась в первую очередь за журналистов. Прецедент уже создан - за безобидную карикатуру прикрыли волжскую муниципальную газету, обвинив ее в оскорблении чувств верующих. При этом сами верующие об этом не просили. Не удивлюсь, что подобное пристальное внимание к проблеме толерантности приведет к тому, что эта проблема просто выпадет из сферы обсуждения. Проще молчать, дабы не быть обвиненным в разжигании, чем затронуть больную тему. Есть такое поверье: если о болезни не говорить вслух, то она испугается и убежит. Похоже, при всем богатстве выбора методик лечения избрана именно эта.

У вас другое мнение? Поделитесь по адресу nivik@mail.ru.

Виктория Василенко, Газета «Южно-Сахалинск сегодня».

2 марта 2006г.