Информация: Общество

Дороги жизни Василия Калькаева


Запоздалая, своенравная нынче весна. Еще не слышно в небе жаворонков, солнечные дни часто перемежаются ненастьем, и тогда сыплется снежная крупа на землю, припорашивая свежевспаханные борозды, ложится на аккуратные грядки огородов. Василий Михайлович Калькаев давно убедился в мудрости народных пословиц. Правду говорят: поздняя весна не обманет, а ранняя весна - ничего не стоит. Особенно если собираешься высаживать картошку. Тут уж лучше подождать, когда по-настоящему прогреется земля, чем доверяться непостоянству ранней весны.

В свои 80 лет участнику Великой Отечественной войны Василию Михайловичу Калькаеву, жителю села Сокол Долинского района, спокойно можно было бы отдыхать у дома на лавочке, а он все что-то делает по хозяйству, помогает своей дражайшей половине, Анне Михайловне. В свободное время любит читать, особенно уважает писателей- фронтовиков за их правдивость и точность в деталях - Константина Симонова, Юрия Бондарева, Виктора Астафьева, с их книгами не расстается. Но когда наступает апрель, начинает заниматься любимой работой. Достает из погреба картошку, раскладывает на свету, начинает проращивать - готовиться к посадке. Не могу удержаться от вопроса:

- Василий Михайлович, а она нужна вам, эта картошка? Вроде бы не бедствуете…

- Очень даже нужна! Как же быть сельским жителем и не сажать картошку! Я без нее не могу, просто тоскую. Когда вышел на пенсию, взял в аренду небольшое поле, имею трактор. Посадки чередую - пока один участок засажен, другой отдыхает. Я всегда с урожаем.

- Небось, самая вкусная картошка - со своего огорода?

- Ой, господи, как же не любить ее, я картошку огородную при любом фасоне ем. Наше поколение благодаря ей и в войну выжило, и после не голодало. У нас на родине, в Ульяновской области, был широко распространен сорт "Смысловский". Видимо, народной селекции сорт, хорошо родился на поволжской земле. А вкусный какой! Я ту картошку на фронте вспоминал. Сидишь, бывало, в окопе, кругом вода, слякоть. Эх, думаю, сейчас бы той смысловки котелок, да еще с кусочком хлеба…

- А помните как у писателя-фронтовика, уважаемого вами Виктора Астафьева, про картошку написано? - И я процитировала строки из "Оды русскому огороду":

"Самый главнейший спаситель наш на огороде - скромное, многотерпеливое существо, участью-долей схожее с русской женщиной, - картошка!

Фронтовые дороги длинные, расхлюпанные. А кухня опять отстала. Но есть солдату надо хотя бы раз в сутки!

Глянул солдат налево - картошка растет. Глянул направо - тоже картошка растет! Лопата при себе. Взял за пыльные космы матушку-кормилицу, лопатой ковырнул, потянул с натугой. И вот полюбуйся: розовые либо бледно-синие, желтые или белые картохи из земли возникли, рассыпались. Лежат, готовые на поддержку тела и души. Дров нет, соломы даже нету? Не беда. Бурьян везде и всюду на русской земле сыщется. Круши, ломай через колено, пали его!

И вот забурлила, забормотала картоха в котелке. Поел солдат картошки, без хлеба поел, иной раз и без соли, но все равно готов и может вперед двигаться, врагу урон наносить. Ах, картошка, картошка, ну разве можно пройти мимо, не повспоминать?"

…В 1942 году, едва Василию исполнилось восемнадцать, подошла его очередь идти на войну. Дома, в родном селе Никольском Кузоватовского района, остались одни женщины. Отец Михаил Иванович и брат Кузьма уже воевали.

Отправлялись новобранцы на фронт из Ленинграда. В городе не было паники, но приметы войны были на каждом шагу. Василий, деревенский парень, никогда раньше не бывал в больших городах, и все его удивляло в северной столице: исторические здания, их стройные колонны и шпили, переплетения улиц. Даже заблудиться боялся. Хорошо еще, что новобранцы ходили по городу строем. А раз идут строем советские бойцы, то обязательно с песней! Ленинградцам дух поднимали, да и, чего греха таить, себе тоже. Ведь впереди у необстрелянных солдат было огненное пекло. Молодым бойцам выпало держать оборонительный рубеж в районе станции Мга, не подпуская к ней немцев. Позиция была ключевой, ведь именно в этом районе, от берега Ладожского озера, начиналась спасительная для ленинградцев Дорога жизни. Она соединяла блокадный город с тылом страны.

- Как нас немцы долбали, какую огневую мощь на нас обрушивали, - вспоминает Василий Михайлович. - Земля буквально была пропитана кровью. А все равно страха не было. Таково свойство молодости - не думать о смерти. Нас больше угнетали физические лишения: болотная промозглая сырость, невозможность по-человечески выспаться, вовремя поесть. Бывало, идешь на марше и только услышишь команду "привал", как уже на ходу засыпаешь…

А еще волновала Калькаева полная неизвестность о судьбе отца и старшего брата. По письмам с фронта в начале войны он знал, что оба воюют здесь, на Ленинградском фронте. Но где именно - полевая почта не сообщала. А то, что рядом воевали, по сути, на одном рубеже с Василием, неподалеку, в Колпинском районе, он узнал гораздо позже.

Зимой 1943 года младшего Калькаева ранило в руку. Ранение было сквозное, тяжелое, его отправили в госпиталь в осажденный Ленинград. Там все еще были голодные времена, не хватало лекарств. В госпитале Василий узнал, что буквально накануне, подлечившись после ранения, отсюда ушел на боевые позиции его брат Кузьма. Судьбе было угодно, чтобы братья больше никогда не встретились. Старший брат вскоре погиб, а Василия, как и других тяжелораненных, отправили в тыл, долечиваться. Вывозили их по льду Ладожского озера, по Дороге жизни. Отец воевал дольше, а потом - ни письма, ни похоронки. На запрос семьи ответили: "…ваш отец и сын Михаил Иванович Калькаев в связи с ранением в феврале 1944 года был определен в госпиталь. Дальнейшая судьба его нам неизвестна".

- И вы не знаете, как погиб и где похоронен ваш отец? - спрашиваю я Василия Михайловича.

- Ни про отца, ни про брата я ничего не знаю. Хотя предпринял однажды попытку побывать в Колпинском районе, на местах боев. Думал, может, в братских могилах лежат…

В 1971 году Василий Михайлович Калькаев был на учебе в Ленинграде. Курсы были трехмесячные, время позволяло поездить по пригородам, вспомнить места, где воевал. Местность сильно изменилась за эти годы. На бывших полях сражений поднялись жилые кварталы. Окопы зарубцевались, сгладились. Ленинградцы воздвигли Зеленый пояс Славы по контуру бывшей линии фронта.

Поднялись мемориалы "Пулковский рубеж", "Невский пятачок", "Дорога жизни". Это были общие памятники защитникам Ленинграда. Но Калькаеву так хотелось найти могилы дорогих людей!

- Помню, однажды шел я по раскисшему полю к поселку Красный Бор. Издалека, в лесочке, увидел гипсовую фигурку бойца в каске, рядом обелиск с красной звездой. Всколыхнулась надежда: военное кладбище, тех еще лет. А вдруг здесь кто-нибудь из моих лежит?

Но на бронзовой доске среди фамилий похороненных в братской могиле он не нашел дорогих имен. Да и на кладбище давненько уже никто не бывал. Ветхий заборчик, калитка на боку лежит, козы в оградке бродят. Больше Василий Михайлович не искал своих близких, бесполезно. Да и в Питере с той поры не бывал.

- Василий Михайлович, а как вы на Сахалин попали?

- Да так же, как многие живущие здесь семьи, - по переселению. В 1949 году мы переехали на освобожденный Сахалин от голода и нужды послевоенного времени. Я завербовался в лесозаготовительную бригаду в тогдашний Поронайский район. Мне повезло: попал в коллектив прославленного бригадира, орденоносца Ивана Ивановича Кулинича. Это был вальщик от бога, он на всесоюзных соревнованиях лесорубов побеждал! На время его отъездов я оставался за бригадира. Учился работать с людьми. Это была хорошая школа. Ну а когда на нашем лесоучастке был вырублен весь лес, я пошел работать в совхоз бригадиром. Потом на советскую работу, председателем сельсовета в Кошевом. У нас с Анной Михайловной четверо детей было, а я постоянно учился. И хозяйство свое держали, в то время люди кормили себя сами. Ну а потом - совхоз "Соколовский". Пятнадцать лет я был его директором. Меня окружали работящие люди, грамотные специалисты. Когда принимал хозяйство, в совхозе было 600 дойных коров и столько же молодняка. А когда уходил на пенсию, общее стадо составляло 3000 голов. Построили на фермах 8 сенажных башен, освоили более 1000 гектаров земли под кормовые угодья. Добивались неплохих результатов. Каждая буренка дойного стада давала по 3700 килограммов молока.

- Из детей кто-нибудь пошел по вашим стопам?

- На севере острова, в Ныше, хозяйствует на земле мой сын Валерий. Трудноватую он выбрал дорогу, фермером нынче быть непросто. Земли достались ему аховые, каждую весну сдерживает начало работ половодье. А что такое поздние сроки посевной? Это недобор урожая. Вот такая земля досталась моему сыну.

Ну а я судьбой не обижен. Работал с хорошим коллективом, чувствовал заботу всей области о развитии сельского хозяйства. Был награжден орденом Трудового Красного Знамени, я заслуженный работник сельского хозяйства РФ. Мне есть о чем рассказать и что вспомнить.

…Месяц назад неожиданно для себя Василий Михайлович Калькаев получил приглашение от министра сельского хозяйства А.Гордеева. Его и еще одного заслуженного фронтовика из села Ключи, В.М. Долгачева пригласили на встречу участников Великой Отечественной войны, бывших работников агропромышленного комплекса страны. Встречали с почетом, повезли на Поклонную гору. Осмотрели там музейный комплекс, где представлена панорама важнейших сражений Великой Отечественной. Посетили бывшие фронтовики и могилу Неизвестного Солдата.

…Московский апрель удивил ветеранов теплом и солнцем. Только трепетал на ветру, потрескивая, факел Вечного огня. "Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен…" Вокруг мемориала печальные люди с букетиками цветов в руках. "Вот ведь и у них погибли близкие на войне, канули в безвестие, в вечность. И тоже, как у меня, нет дорогих могил", - подумал Василий Михайлович и положил свои гвоздики на нагретый солнцем гранит.

Галина ВОЛКОВА, Фото Виктора ТИТОВА, Газета «Южно-Сахалинск сегодня».

28 апреля 2005г.


Вернуться назад